Жемчужина любви - Страница 13

Он замолчал, заметив повисшие на ресницах Колетт слезы.

– Тебе будет жаль с ним расставаться.

Колетт заставила себя улыбнуться.

– Спасибо.

– А теперь давай я тебе помогу.

Колетт не успела ответить, потому что в следующее мгновение оказалась на руках Оливье.

А он и в самом деле сильный! – с восхищением подумала она, чувствуя напряжение мускулов Оливье. Забавная штука жизнь. Сколько раз Колетт мечтала о том, чтобы любимый мужчина носил ее на руках… Жан-Пьер был слишком рационален, чтобы опуститься до подобных «романтических глупостей». Зачем себя утруждать, когда существуют лифты и автомобили?

Колетт посмотрела Оливье в глаза. Ее завораживал их проницательный взгляд. Хотелось смеяться и плакать, в то же время по спине и ногам, где ее тела касались руки Оливье, пробегали небольшие электрические разряды. С Колетт никогда не случалось ничего подобного, однако вместо страха она испытывала лишь удовольствие и удивление от новизны ощущений.

Оливье медленно опустил Колетт в коляску.

– Все в порядке?

– Да, но… – Колетт опустила глаза и критично осмотрела себя. – Не могу же я отправиться на прогулку в городской парк в больничной рубашке!

– Извини, я совершенно забыл. – Оливье протянул Колетт пакет.

Она медленно раскрыла его.

– Что это? – спросила она, растянув в руках легкий хлопчатобумажный сарафан.

Оливье смущенно пожал плечами.

– Мне кажется, тебе должно подойти.

– Ты притащил мне одежду своей любовницы?! – Колетт гневно сверкнула глазами.

Сегодня настоящий день открытий и потрясений. Сначала ее впервые носили на руках, а теперь ее ослепила незнакомая прежде вспышка ревности.

– Вообще-то это… из гардероба моей младшей сестры, – еще больше сконфузившись, ответил Оливье. – И она убьет меня, если узнает, что я копался в ее вещах без спросу.

– Если что, вали вину на меня, – облегченно вздохнув, разрешила Колетт. – Ты мне поможешь?

– Но…

– Не забывайте, доктор Лоран, что вы прежде всего мой лечащий врач. Не станете же вы смущаться при виде обнаженной пациентки. – Колетт наслаждалась смущением Оливье. В какой-то момент она поняла, что чувствует Натали, напропалую кокетничая и заигрывая с мужчинами.

Оливье приблизился к Колетт, и она покорно подняла руки, чтобы он мог снять с ее рубашку. Каждый раз, когда он случайно касался ее кожи, Колетт вздрагивала, словно от удара током. Наконец с переодеванием было покончено.

– Можем отправляться. – На лбу Оливье выступило несколько капелек пота, как после тяжелой многочасовой операции.

– Расскажи сначала, как управлять моей сказочной каретой.

– Все очень просто. Положи руки на подлокотники. Вот так… – Оливье опустился перед ней на корточки. Его волосы растрепались. Он стал чем-то напоминать коккер-спаниеля с добрыми, все понимающими глазами.

Он провел ладонью по ее руке. Пальцы дрожали.

Чтобы избавиться от неловкости, Оливье поднялся и, откашлявшись, произнес тоном профессионального гида-экскурсовода:

– Сначала отправимся в парк Жоржа Брассенса. Подышим свежим воздухом… Затем я хочу сводить тебя в винные погреба. Их совсем недавно обустроили заново.

– В винные погреба? Звучит заманчиво. Разве мне можно пить алкоголь?

– В малых количествах красное вино обладает целебными свойствами, – нравоучительно заметил Оливье. – Я научу тебя дегустации. Ты можешь его даже не пить, а выплюнуть, как делают профессиональные дегустаторы.

– Ну уж нет! – рассмеялась Колетт. – Бедняги.

– Они бы не доползали до дома после рабочей смены, если бы выпивали хотя бы по глотку каждого вина. В день им приходится пробовать по двадцать марок.

– Откуда такие познания?

– Я родился в Бордо. Мой прадед и дед были виноделами, отец и оба младших брата продолжают семейные традиции. – По лицу Оливье промелькнула тень.

– Значит, ты что-то вроде отщепенца, бунтаря?

Он пожал плечами.

– Что-то вроде того. Предпочел виноделию медицину. Отец до сих пор обижается и не желает меня знать.

– Мне жаль, – вздохнула Колетт.

– С тех пор как я покинул родной дом, прошло много лет. Раны затянулись.

Колетт подняла на него глаза и погладила по руке. Должно быть, Оливье очень несчастен вдали от родного дома.

– Я не жалуюсь, – словно угадав ее мысли, нарочито бодро продолжил Оливье. – Рядом со мной теперь Николь.

– Николь?

– Да, моя сестра. Она приехала в Париж учиться. Слава богу, семейные традиции и условности не так строги к женщинам. Ну да ладно, мы заболтались.

Оливье осторожно отворил дверь и выкатил кресло с Колетт в коридор.

– Сегодня чудесный день. – Колетт подняла лицо к солнцу и зажмурилась от ярких лучей.

– А ты хотела проспать его в больничной палате, – с легким укором заметил Оливье.

Они остановились напротив небольшого пруда, по зеркальной поверхности которого плавали, словно скользили, два белоснежных лебедя.

– Ты знаешь, что лебеди – символ любви и верности? – неожиданно спросила Колетт.

– Почему?

– Они никогда не меняют партнеров. Когда умирает один из них, второй взлетает на высокую скалу и бросается вниз, сложив крылья. Посмотри, как они кружатся вокруг друг друга…

Оливье опустил на плечи Колетт руки и слегка помассировал.

– Кроме того, они прекрасны… как ты… – добавил он.

Колетт закрыла глаза, пытаясь удержать слезы счастья и боли, душившие ее.

– Оливье…

– Да? – Хрипотца придала его голосу еще больше мужественности и сексуальности.

Колетт испугалась собственных мыслей и желаний. Пытаясь от них спастись, она предложила: