Жемчужина любви - Страница 26

На процедуры ей сегодня не надо, так что у нее уйма свободного времени для того, чтобы превратиться в красавицу. При этом у нее не было ни грамма желания что-либо делать. Зачем? Праздновать то, что она на год постарела? Что еще один год прожит напрасно? Что она по-прежнему одинока и… – что уж скрывать! – несчастна. У нее не было ни любимого мужа, как у Мадлен, ни бесшабашной жизни Натали. А в этом году ей помимо всего прочего придется отмечать свой день рождения, сидя в инвалидной коляске.

День рождения подруги решили отметить в любимом кафе-кондитерской «Шармэль», где варили самый вкусный кофе и подавали самое нежное мороженое в Париже.

Колетт снова взглянула на часы и с разочарованием выяснила, что прошло всего десять минут. Боже, поскорее бы закончился этот день!

– Колетт, дорогая!

Мадлен и Натали дружно кинулись обнимать виновницу торжества.

– Поздравляем. – Натали протянула покрасневшей от смущения и внимания к своей скромной персоне Колетт маленькую коробочку.

Сердце Колетт вздрогнуло от ощущения дежавю. Такую же коробочку ей когда-то протянул Оливье… В последние дни Колетт избегала его. Она уговорила доктора Крюшо назначать приемы в те часы, когда Оливье оперирует или занят с другими пациентами. Таким образом Колетт избавила себя от необходимости поддерживать любезную беседу с бывшим лечащим врачом и любовником. Впрочем, вряд ли беседа получилась бы любезной, если бы они все-таки ненароком столкнулись в больничных коридорах.

Колетт с благодарной улыбкой взяла коробочку из рук подруги, зная заранее, что сейчас ей предстоит изобразить самую величайшую радость, независимо от того, что она обнаружит внутри. Таковы правила: именинник не имеет права обижать гостей и воротить нос от подарков, какими бы бесполезными они ни были.

Благо, что в данном случае Колетт не пришлось играть: подарок и в самом деле был изумителен.

– Боже, какая прелесть! – воскликнула она и чмокнула стоявшую рядом Натали в щеку.

– Мы специально подобрали серьги с жемчугом в комплект к твоему кулону, – пояснила Мадлен и после паузы печально добавила: – Жаль, что ты его сегодня не надела.

Колетт плотно сжала губы и подняла виноватый взгляд на подруг.

– В чем дело? – тоном суровой мамаши спросила Мадлен. – Только не говори, что потеряла кулон.

– Я вернула его Оливье.

– Но зачем?

– Не хотела, чтобы мне о нем хоть что-то напоминало, – плаксивым голосом ответила Колетт.

– Прости, подружка. – Мадлен прижала ее к груди и обняла. – Не беда. Мы купим тебе еще и кулон. Не хуже прежнего.

– Не надо. Вы и так меня балуете. Представляю, сколько стоят эти серьги. – Колетт еще раз взглянула на подарок. – Они божественны.

– А почему бы тебе их не примерить прямо сейчас? – предложила Натали. – Заказ все равно пока не принесли.

– С удовольствием. – Колетт ослепительно улыбнулась и открыла сумочку, чтобы достать пудреницу с зеркалом.

– Кстати, ты сегодня бесподобно выглядишь, – заметила Мадлен после оценивающего взгляда. – Давненько не видела тебя при параде. В последнее время ты почти не заботилась о своей внешности. Я уж начала волноваться за тебя. Когда женщина забывает о себе – она забывает об окружающих. Кому приятно лицезреть помятую, нечесаную замухрышку?

– Извините, если вам было неприятно смотреть на меня… – с обидой в голосе начала Колетт, но Натали поспешила ее успокоить:

– Нет-нет, ты ведь знаешь, что мы готовы терпеть тебя любую.

– Еще лучше, – вздохнула Колетт с ироничной улыбкой.

– Девочки, прекратите, – вмешалась Мадлен. – Колетт, ты все равно прекрасна. Особенно сегодня. День рождения – самый замечательный день в году. Жду не дождусь своего. Жером обещал подарить мне норковую шубку. Правда, здорово?

Колетт кивнула.

– У тебя такой вид, словно мы поминаем безвременно ушедшего от нас друга, – заметила Мадлен. – Колетт, встряхнись. Сегодня твой день!

Колетт заставила себя улыбнуться.

– Да. Жаль, что у меня нет Жерома или какого-нибудь Жака, который подарил бы мне хоть курточку на рыбьем меху.

Натали и Мадлен переглянулись, уловив в голосе подруги грустные ноты.

– Ты все еще расстроена из-за Оливье? – мягко тронув подругу за плечо, спросила Натали.

– Оливье в прошлом, – категорично заявила Колетт, но тут же сникла: – Да… не могу выкинуть этого предателя из головы.

– Может быть, тебе стоит его простить?

– Мадлен, ты с ума сошла! – воскликнула Колетт. – После того как он обманывал меня? Ни за что! Кроме того, Оливье уже, наверное, снова в объятиях Катрин.

– Ты ведь не знаешь этого наверняка, – возразила Натали. – Если ты любишь Оливье, то должна бороться за него. А ты ведь его любишь?

– Вовсе нет.

– Колетт, кого ты пытаешься обмануть? Мы знакомы сто лет.

– А вот и наш торт! – Натали радостно захлопала в ладоши, когда официант с большим круглым подносом приблизился к их столику.

Колетт задула свечки, забыв загадать желание. Официант наверняка пересчитал их, пока нес, невольно подумала она, заметив на лице юноши тень сочувствия. А ведь мне всего лишь двадцать семь…

– Колетт, ты опять загрустила, – констатировала очевидный факт Мадлен. – Что на этот раз?

– Мне уже двадцать семь.

– А мне в следующем году будет тридцать, – с улыбкой сообщила Мадлен. – Ну и что?

– А через десять нам будет по сорок, – рассмеялась Натали, – а потом мы умрем. Так что же теперь всю оставшуюся жизнь грустить о неизбежном?

– Вы правы, – вздохнула Колетт.

– Что ты загадала? – Любопытный взгляд Мадлен пронзил Колетт насквозь.